Ваш регион

-11°

днем 0°

вечером -4°

USD

91.87

EUR

99.97

Понедельник

18 марта

Узнайте, учится ли ваш ребёнок сегодня

Лента новостей

февраль 2024
март 2024
апрель 2024

18 марта

17 марта

СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья

Впервые в российской истории трое путешественников из Магнитогорска осуществили пробег на снегоходах по всему заполярью нашей страны. Маршрут экспедиции растянулся от Мурманска до Чукотки – всего 11600 километров. Путешествие заняло ровно четыре месяца…

2441 просмотр

В путь группа отправилась 24 декабря 2012 года, как только замерзли реки на Кольском полуострове. Закончилось путешествие 20 апреля 2013 на Чукотке, в Восточно-Сибирском море, с приходом неожиданно теплой весны и интенсивного снеготаяния. Главной особенностью путешествия стало то, что большая часть экспедиции проходила в условиях полярной ночи. Беспрецедентна и длина пройденного пути за один сезон.

СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья

Маршрут проходил по Кольскому полуострову, побережью Белого моря, полуострову Ямал, Таймыру, долине Колымы и побережью Восточно-Сибирского моря.

Ранее, в 2011 и 2012 годах, группа уже совершала длительные снегоходные путешествия по Енисею (2000 км.) и Лене (4500 км). Все три путешествия были осуществлены на снегоходах российского производства «Буран», не столько скоростных, сколько неприхотливых к низкокачественному горючему и ремонтопригодных в походных условиях.Маршрут проходил по Кольскому полуострову, побережью Белого моря, полуострову Ямал, Таймыру, долине Колымы и побережью Восточно-Сибирского моря. 

СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья

Рассказывает руководитель экспедиции Александр Табаков:

ЖИЗНЬ ЛЮДЕЙ

СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья
СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья
СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья

Север не место для массового проживания. Люди живут тяжелой жизнью. Рассказывал пожилой ненец с пос. Усть-Кара – случайно выпало весло, прибило к льдине, ждет, за ночь образовался ледок – 2-3 см. стоять нельзя, а ползти можно, лед прогибается, трещит, но держит. Вот он сутки полз мокрый. Только воспаление легких заработал, видимо, закаленный.

Никогда никто не сунется за пределы своего известного ему места. Подробно, до камня, объяснят, как доехать куда-то, 100 км, до реки. А дальше даже не выезжал никогда. Там проходит граница владений.

Местные сами рискуют, постоянно плутают. Мне рассказывали, как они раньше ориентировались без навигатора. Стоим – пурга. Старый ненец раскапывает ногой снег. Говорит – трава такая-то, наклон туда-то, значит, нам идти туда-то. Т.е. он помнит, какая где трава и как она была наклонена. Он ориентируется по траве под снегом в пургу. Необычно. 

Северяне с ностальгией вспоминают советские времена: много было оленей, много было людей. Я так понял, что жить им было легче. Движение было, перспектива, денег было больше на севере, с медициной было лучше.

ГОСТЕПРИИМСТВО

СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья

Приезжаешь. Ночь-день – не важно, всегда чай, покормят, ночлегом обеспечат.

Были случаи, когда свой дом или кочевой балок оставляли и уходили, чтобы нам не мешать – «мне есть, где переночевать».

ДНЕВНИК СЕВЕРЯНИНА

Мне попался дневник в заброшенной избе, где раньше жил дедушка – собаки вернулись, а он пропал. Дневник вел его внук. В этом дневнике день за днем однообразные короткие записи: сегодня был такой-то ветер 4-6 м\с, мы рыбачили, поймали 7 чиров, 2 отдали собакам, потом чинил сеть. Пятница, бухали – приехали друзья – короткая запись. Дальше опять: снег, дождь, солнце, рыба, олень. Для чего? Я хотел почувствовать человека через его записи. Что ему нравится – не нравится, чем он доволен – недоволен, чего бы он хотел. Здесь же сплошное перечисление фактов, в основном касающихся погоды. Описание погодных условий. Все от природы. От погоды. От этого зависит вся жизнь: куда пойти, что делать и стоит ли выходить из дома вообще.

СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья

ГАЗОВИКИ

Газовики и местные – это два параллельных мира. Как вездеход и оленья упряжка. Приезжаешь: ночь, мороз, вьюга. Начинаются разговоры: где ваше согласование, что да почему, проверки документов и т.д. Без письменного уведомления нельзя. А если я путник, сбившийся с пути… Неуютно останавливаться там.

В России есть два разных севера: местные и вахтовики. В среднем восемь коек в вагончиках, если совсем крутой начальник – одна койка. Штрафы для рабочих громадные: за рыбалку, за пьянку. Зарплаты - от 40 до 80 тысяч. Работа тяжелая. Недорогой сервис: баня и столовая.

СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья

ГОСУДАРСТВО

Север – это вольница. И нет разговоров о политике, ни претензий, ни пожеланий к власти. Только человек и природа, только рыбалка и охота. Все в их жизни зависит от цикла природы. От погоды. Рыба есть или нет, зверь пошел или нет.

СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья
СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья

Им не интересно, кто с кем поссорился, что это такое – Болотная, оппозиция, все эти хитросплетения с олимпиадами. Рассчитывают на себя.

Нареканий на дороги, традиционных для остальной России, тоже нет – они даже на отсутствие дорог не жалуются, у них нет того понимания дорог, как у нас.

Новые телевизоры им не нужны – у них там всего два канала, и те не смотрят. Школы вполне приличные, внутри нормально. А запреты и ограничения на охоту – это так, тема для поддержания разговора.

Местные все равно отстреливают и ловят ровно столько, сколько им надо на жизнь и продажу. Вот, например, росомаха занесена в красную книгу. Едет северянин, видит росомаху, достает ружье и стреляет, если видит ее рядом с оленьим стадом, потому что она портит оленей.

НИЧЕГО ГЕРОИЧЕСКОГО

СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья

Было тяжело в поездке, но ничего героического. У местных девиз своеобразный, у ненцев: «Не спешьи» - с мягким шипящим. Не суетись, не дергайся.

Мы поймали эту «северную волну» и ехали так, как они ездят, без суеты, без лишнего надрыва. Просто мы ехали там, где они не ездят. Не потому что им страшно, а потому что не нужно. Можешь выдержать четыре месяца тяжелой нудной работы, ты пройдешь. 

СИНУСОИДА ЖИЗНИ

Настроение в пути всегда по синусоиде. То удача, то напряг, то в палатке на ветру ночуешь, то в тепле и уюте. И так все время. То 300 км за день проскочишь, то неделю по чайной ложке тащишься.

СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья
СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья

Стихотворение Луконина НА ПЕРЕВАЛЕ очень точно передает ощущения.

     Как будто молнией вдруг расколот,
     то в жар,
     то в холод.
     То так велик!
     То снова мал.
     То стар,
     то молод.

ОПАСНОСТИ

В тундре опасность подкрадывается незаметно. Бывают надувы необычные, высокие, с обрывом – по 8-10 метров. Если ночью тебе фара может показать грань обрыва, то днем, если мгла стоит, его вообще не видно.

Еще очень опасно бывает, когда каньончик ручья с двух сторон замело, он сужается, и может быть узкая щель – шириной метра 3 и глубина метров 8-10. А бывает, что края совсем смыкаются. Ты едешь как будто по ровной местности и вдруг неожиданно туда проваливаешься.  Но мы неглубоко проваливались – метра полтора, вытаскивали.

Или как Геннадий на Кольском полуострове в пустую речку, под лед провалился. И трещины на море. Мы до моря доехали. Вода рядом, и она неожиданно, бывает, приближается. Ее чувствуешь только по туману. И край не ловишь – где он. Один раз научились, потом стали осторожнее. Ехали вроде далеко от моря – метров 300-400. И вдруг – язык воды заходит – узкий-узкий, метров 20 шириной, чуть не въехали. Потом – трещина, в ней вода, а она снегом припорошена.

А вообще путешествие наше стало возможным благодаря удачно сложившемуся коллективу. С Геннадием у нас уже третье снегоходное путешествие, а вот Евгений в такой поездке первый раз. Он вытащил колоссальную работу по техобслуживанию снегоходов. Великолепный механик и надежный спутник. Нам с ним очень повезло.

СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья

Беседуем с Геннадием Чернухой и Евгением Бердниковым:

Изначально не было разговоров, что пойдем так далеко, думал, что месяца на два. Так и дома объяснял, что месяца два максимум. Идея не пугала. Чего пугаться, с детства север был привычен. Все тоже самое. Пугали морозы. Техника не пугает. С детства у меня мечта была. Я там, на Севере, в детстве собирал трехколесный на дутых. А здесь собрал четырехколесный, он ездит, но надо доработать. Просто некогда. 

Буран, он примитивный, там ничего сложного нет. Все известно, до боли, все понятно. Мы с Геной в лесу прямо переворачивали, ремонтировали на месте. Ломались они с утра до ночи, когда холодно стало. В районе Норильска, когда морозы под полтинник придавили. Мы их зацепили. Нам на метеостанции сказали, самая аномальная зима, на 12 градусов ниже нормы. В палатке мы ремонтировались, пару раз мотор капиталили, - 47 градусов было.

Участники экспедиции:

СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья

Александр Табаков

СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья

Геннадий Чернуха

СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Участники экспедиции вернулись в Магнитку из Заполярья

Евгений Бердников

- Сами ощущали перепады температуры?

- Да, когда -35 стало, мы в ладоши хлопали. Своим звоню: - у нас 35. Они в шоке: – тут уже -5 было в Магнитогорске. При 35 легче было, уже можно рукавицы снять, очки не примерзали к морде. 

- Бывает возишься, возишься, руки мерзнут, опять ломается. А.В. со своим «давай, давай, давай». И главный его совет «болтики не потеряй». Это его любимое всегда было.

- Притирались как?

- Поначалу немного напряженно было, а потом нормально, ко всем можно найти подход. В конце уже все понятно, кто чего хочет видеть, кто чего не хочет видеть.

- На твой взгляд, для чего нужна была эта поездка?

- Ощущение усталости накапливалось?

- Оно было под вечер. С утреца встаешь, охота доехать до куда-то. особенно когда были жуткие морозы, это было самое суровое. 

- Про трудности.

- Волокуши, которые сразу взяли, они у нас не пошли. Там не ездят с такими, мы в поселок приехали, там целую фотосессию устроили на эти волокуши. Бураны ехали вроде, эти озера переезжали, водопады. Правда, по льду не ехали. Волокуши мы таскали, в два снегохода. Где-то по камням, по скалам. Эти волокуши мы разбили, они начали нагребать перед собой столько снега, буран ревет, ремни горят, он по ровному месту не идет. Где-то разгружали, где-то в два снегохода цепляли, тащили. Первые триста километров бураны потерпели сильно. Потом доехали до поселка, у местных купили сани. Деревянные, лопарские. Волокуши просто подарили. Двое деревянных купили и одни котласовские. Наши, алюминиевые простые. Правда, до Архангельска я их не дотащил. Веревкой связал, они рассыпались. В Архангельске их сутки варили, сделали. Мы вышли на Баренцево, и на льду они у нас опять рассыпались. То есть сварка – это смерть для санок. Потом купили самые серьезные сани на Ямале. Огромные, с коробом. Их вдвоем переворачиваешь с трудом. Саней поменяли много, пока тащили. Однажды даже сами санки сделали за ночь. Из лыжи от АН-2. Местные такие иногда делают. Купили подшивочный материал, подшили, коробок отремонтировали. Но по льду они летали во все стороны. Они легкие, с сумками. Никудышные сани получились. Мы их протащили километров 400, в поселке подарили заму главы. А купили другие, они на веревочках собраны, но тем и замечательны, без гвоздей, любую деревяшку в лесу срубил, опять также привязал, и дальше поехал. ДТП были, меж собой сшибались, наезжали на сани. БУРАНЫ насчет этого крепкие, выдерживали. 

Те сани мы дотащили до Чукотки, через льды, через торосы прорывались. Конструкция не для торосов. Они по конструкции для тундры. Их таскают. Снежку пять сантиметров и ровная-ровная травка. Они там идут идеально, их грузят по тонне. Там только такие таскают. Для каждой местности. Для каждого рельефа своя конструкция саней. 

Сани по весу выходили до тонны. Три бочки бензина, все запчасти. Тонна точно была. Санки были неподъемные, там главное было тронуться. Потом-то они переворачивались на ура. Просто убегал я от них, кувыркались. На спусках переворачивались постоянно. 

- Как день проходил?

- Как день хорька. Утром – приятный, зудящий голос А.В.: «давай, давай, давай, давай, вставай». Начиналось это рано. Вставали, китайский завтрак доширак. В течение месяца у нас настолько от него желудки устали. Пищу никакую не воспринимали. Желудок болит, тошнит, перестали мы его употрелять. Хотя коробка его у нас с собой постоянно ехала на всякий случай. Брали картошку, но через 100 км превращалась она в … вперемежку – сахар, чай, картошка. Все в куче.

Потом выходили. Попытка завести наши великолепные снегоходы. Бывало, что по полдня заводились. Все три заведу. Стоят тарахтят. Но сто процентов не поедем сразу. Трогается первый – бубубу, заглох, ага, карбюратор примерз. Снегоход, он же для зимы предназначен – замерзает карбюратор. Термоса всегда кипятили, но чай всегда пили только снегоходы. Польешь с термоса, карбюратор отошел, снегоход поехал вроде. Тут второй заглох.  И так часа три. Не всегда конечно, но когда морозы начались, такое было каждое утро. Поехали, рессора лопается. Рессору поменяли, у другого лопнула и т.д. 

Километров 100 проходили. Ну, тут уже и ночлег, изба какая-нибудь. Днем не останавливались. Сначала только. Когда тепло было, можно остановиться чаю попить, сникерс съесть, постоянно коробку сникерсов брали. Сникерс, доширак, основная еда. Вода – снег топили. На море пытались лед топить, получалось невкусное кофе. Соленое. Потом нам местные объяснили, какой лед топить можно. Который голубой. Он уже опресневший. Старые льды, его уже можно пить. 

Местные помогали здорово, но на весь поселок – 3-4 человека дееспособные, которые шевелятся, деньги зарабатывает тем или иным способом. Кто-то на бивнях, там это сейчас основной доход по всему северу. Кто-то мясо, рыбу возит из одной области в другую. На снегоходах мотаются. Несколько живчиков на село. А бывает что и один, а вокруг него собирается какая-то масса, он их шевелит. Лидер. Остальные просто существуют. 

Поселки разные – 100-200 человек, это уже нормальный поселок. Бывало и 20 человек. В одном поселке ночевали, там 26 человек местное население. Пять домов. Рыбачат.

- А что за домик, где вход через крышу?

- Это мы из Норильска вышли ночью. Нам МЧС-ники точку на навигаторе поставили. Прикиньте, ночью едем, уже холодно. Надо ночевать, палатку ставить. По навигатору смотрим – 5 км до этой точки. Свернули с зимника, едем-едем, склон горы, то ли река, то ли озеро. Объезжаем, да что такое – нет ничего ж. А ночь, луна яркая, там ночь эта замучила – постоянная темнота, морозы. Луна яркая. Раз труба торчит из снега, кастрюля сверху одета. Подъезжаем, как туда заходить, входа нет. Задутый по крышу. С одной стороны видна стена, но двери точно нет. Залезли на крышу – там люк. Лестница вниз. Это и есть основной вход в дом. Избушка классная, тепло. 

Ночевать старались находить избушки. Но ночевали и в палатке. На море, в тундре. Когда ломались. Палатка оправдала себя. Резинки только под конец уже перестали быть резинками. В ней же и ремонтировались, в ней же и спали. Маленькую пробовали ставить, замучались ставить. Неудобная. 

Одежда частично просыхала за ночь. Сапоги не просыхали. Куртка более-менее. Встаешь, одеваешься, холодно, но зашевелился, вроде и нормально. Костюмы хорошие, оттаивали, просыхали быстро. 

- Ночевать в палатке было холодно?

- Да нет, я (Гена) раздевался, куртку с себя снимал, термобелье, второе, флисовый костюм, в спальник и нормально. Это при самых холодах. А если тепло, -30, я просто в двух термобельях спал. Тонкое и среднее. Тогда и оттаивало все, в палатке дождь шел. Спали нормально. Правда, матрасы подвели, протерлись в дороге. Из трех один остался.

- У снегоходов характер был, или одинаковые были?

- Был характер. Самый погибающий был у Гены. Он ему вечно голову откручивал. Он все начал на нем отрывать.

- Въезжаете в деревню, расслабон на душе?

- Нет расслабона. Огни увидел, вроде полегчало, а их же далеко видно, километров 20. А это еще часа полтора-два ехать. Вроде едешь, а они не приближаются и не приближаются, начинаешь нервничать потихоньку. А в деревню обычно ночью приезжаешь, ночь, час-два-три, все спят. Начинаешь по чужим людям шариться: «Здравствуйте, мы экспедиция, где тут у вас глава поселка». Разбудили человека. Дверь открывает, тут стоят три рыла замерзшие, с такими рожами – нам тут переночевать бы где-нибудь. Ну ладно, заходи, переночуешь. Насчет гостеприимства там хорошо. У них так принято, они так живут. Ты же на ночь пришел, не на полгода. Одна глава поселка котлеты пожарила, дом освободила, чтобы не мешать, сколько надо живите, отдыхайте – день-два-три. Хотя за эту деревню нам говорили, что это плохая деревня, все воруют. Потом выяснили, что это два поселка, они враждуют между собой. Друг друга грязью поливают. Приехали, абсолютно нормальный поселок. А у нас не было особо вариантов, куда заезжать. 

Палатка нормально, но пока разберешь, генератор, отопление, пока соберешь. Едешь уставший.

Ладно мы едем. А Женя – ему еще чинить все это. Помогали, конечно. Я за всю жизнь столько гаек не крутил, сколько за эту поездку. 

Если нет заправки, идешь к главе поселения. Он все подскажет. В поселке обязательно у однго, у двух есть бензин. Запас. У коммерсантов. Были бы деньги. Если поселение 100 человек, то обязательно бензин найдем. У них по субсидиям бензин привозят по 6000 бочка – 200 литров. У нас выходила бочка до 18 тыс. они нам отдавали по нормальной цене 45-48 рублей за литр, а им его привозят за 30. Бывало и до 100 рублей за литр доходило.

Расход бензина очень зависит от снега, от загрузки. В среднем выходило 50-60 литров на 100 км. Останавливались заправляться всегда по мне, потому что самая большая загрузка была. У Гены больше полбака, у А.В. полбака, у меня пустой бак. 

- Еще бы раз пошел в такую экспедицию?

- Наверное, пошел бы. Интересно все равно было. Санки надо было бы готовить заранее. Но универсальных саней все равно нет. Под каждую местность свои. Хотя вот эти, которые нам в Норильске продали, они дошли до конца. Их в деревнях фотографировали. Конструкция элементарная, пластмассовую трубу порезали и собрали такие великолепные сани. Они легкие, амортизируют, груз не разбивается. Я на них четыре бочки грузил. Тянут, устойчивые.

Снегоходы бы наверное эти же пошли бы. Вопрос запчастей. 

Приехали в деревню, пацанва, в основном ребятишки на них катаются, молодежь на дедушкиных Буранах катается, у всех, взрослых уже Ямахи. Вал им показываем: есть такая запчасть? Да, есть. Приносит такой же вал. Что-то должны? Нет, ничего. Ни денег, ничего. Запчастей в достатке. Вот Ямахи проблемно ремонтировать. При нас один на Ямахе сломался: ближайший сервис в Красноярске, надо вести туда, а это 100 тысяч, еще и за ремонт потом платить. Поэтому они все ставят на Ямахи движки от Буранов и так ездят. У нас всю дорогу был один вопрос: правильно ли выбрали снегоходы? Мы пробовали прокатиться на Ямахах с волокушами – у местных просили попробовать – тянет лучше. Но ремонтировать Ямаху, если она сломалась, в тех условиях практически невозможно. Местные всегда спрашивали: а почему вы на Буранах? Очень удивлялись. Бензин у них плохой по качеству, не все покупают нормальный – на ворованном газоконденсате катаются, Ямахи такое топливо не выносят, а Буран ест все. Да и запчасти на Ямахи в 2 раза дороже.

Страшные моменты: как таковых страшных моментов не было, были жутковатые, когда шли по краю моря: трещины, разломы. Проезжаешь, видишь пятно воды, все-таки это море, от берега километр примерно, вода плещется, не знаешь, пройдешь или нет. Генка шел первым, ему доставались все испытания впередсмотрящего, я то вторым шел, понятно: если первый прошел, то и следующие пройдут. Поэтому он и топил снегоходы, и слетал чаще. Два раза проваливался под лед: оба раза на Кольском полуострове. Первый раз Генка успел соскочить со снегохода, а машина вертикально провалилась, единственное, лыжей зацепилась и повисла. Снегоход вытащили. Во второй раз поехал на разведку, свернул за поворот и пропал. Ждем – нету. Звука мотора не слышно, понимаем, что должен быть где-то рядом. Вызываем по рации – точно. Рядом, провалился. Не успел соскочить, провалился целиком, снегоход по сиденье в воде, если встать на него ногами, то можно выглянуть из пролома. А внутри такая красота: фонариком светишь – белоснежный коридор, луч фонаря отражается, солнечные блики по всему коридору, сосульки как сталактиты со сталагмитами в пещерах.

За Генкой пошли пешком – на снегоходе там не развернуться. Вытащили стяжками, хорошо купили, причем не перед отъездом, а уже в процессе экспедиции. Сначала их вообще брать не хотели – они себя в прошлых экспедициях не оправдали. Это было сразу после Нового года. Сначала думали снегоход до утра оставить, но утро там не приходит: ночь как была, так и есть. Притащили дерево, мы на одном берегу, Саня на другом. Перекидываем на его сторону дерево, оно падает и своей тяжестью проламывает наст диаметром метра два, Саня вместе с этим пластом вниз и ушел. Пока вытягивали снегоход, Генка еще раз под лед ушел: пятился, пятился и провалился по плечи. 

Снежный пузырь, на него наезжаешь, снег проваливается – под ним несколько метров пустоты и лед. Местные говорят, осенью много дождей было, водоемы поднялись и замерзли, потом вода спала, поэтому под верхним слоем снегом образовалась пустота. Нас предупреждали, что таких пустот множество. Потом мы уже объезжали все эти пузыри.

Много надувов. Смотрю, Гена с Сашей на горке стоят, я вижу, что он на краю обрыва – метра четыре высотой, Саня рядом. Не успел подъехать – Генка вниз со снегоходом ушел. Снегоход валяется, сани рядом, хорошо хоть Генку санями не придавило. Оказывается, оптический обман: когда стоишь наверху, не видно, что находишься на краю обрыва: все бело, сливается, есть ощущение, что впереди пологий спуск. Шаг вперед – четыре метра вниз. Саша наверху ходит, Генка ему кричит: не топчись, отойди шага на три назад, совсем на краю стоишь, обрыв прямо под ногами, еще пару сантиметров и ко мне прилетишь. А сверху Саня спрашивает: где край, его не видно. И действительно не видно.

Неосознанно выруливаешь на самый верный путь, голова уже не работает, а что-то ведет, будто интуиция. Бескрайнее белое поле, сотни километров, а люди встречаются в одной точке.

Конечно, что-то есть, что ведет путника и помогает, это не объяснишь словами никак. Самая большая удача: найти ночлег. У Генки какое-то особое чутье: он всегда умудрялся найти ночлег. Вдруг он круто берет вправо, зачем? Через некоторое время видим избу. Конечно, многие избы нам на навигаторе отметили МЧС-ники, ориентировались и на них.

Может быть, у людей есть какая-то общая логика, судя по которой одни ставят избы, а другие их находят. Иногда помогала логика: если в этом месте две реки соединяются в одну, значит, рядом должен быть рыбацкий домик.

Как-то днем, на стоянке была отличная погода: солнышко, ясно, прекрасный день. Мы про такие говорили: весна пришла, тепло, минус 30. А местные говорят: круги на солнце, буран будет. Какой буран? На небе ни облачка. Мы зашли в избу, переоделись, пообедали, собрались к местным сходить, которые сегодня вечером собирались отправляться в том же направлении, что и мы – до Нарьян-Мара. Вышли на порог: а там невозможно выйти: ураган, снег метет, в десяти сантиметрах перед собой ничего не видно. Правы оказались местные. За два часа такую погоду надуло.

Когда холодно, к вечеру вообще уставший, тягаешь постоянно, тупить к вечеру начинаешь, поспал несколько часов – голова свежая.

Местные постоянно спрашивали зачем, почему. Отвечали по-разному: иногда шуткой, так, мол, туристы. Некоторые говорят: вот был бы помоложе, рванул бы с вами. Видимо, кровь предков-кочевников играет.

Детей много. По 3-4 в каждой семье. Учат их в интернатах в крупных поселках. Приезжают к родителям на лето. Получают за это какие-то детские пособия, на что и живут. Стараются дать детям хорошее образование, отправить в крупные города. Сами переезжать не хотят.

Это вообще другой мир. Им, кстати, неинтересно, как живем мы. Они вообще нас о нашей жизни не спрашивали. Там в 22.00 выключают свет, в 9.00 включают. Когда ты привык здесь жить: дома ванная, кафель, поел в кафе… а там что настрелял, то и ешь. Туалета нет. Дома ведро. Еды нет, хоть минус 50, идешь, делаешь лунку и рыбачишь. Ловят чир, пелядь, муксун, реже семга. Один рассказывает: я поехал однажды в Питер к сестре, неделю в погребе просидел – жарко там, на улицу вышел, не понимаю, что там происходит, домой захотелось.

Они даже когда к себе в Якутск приезжают, оставаться там не хотят, хотя у многих там живут дети. Им дома проще: рыбалка, свой дом, тишина, свой распорядок.

Все мечты: снегоход новый купить, скоро гусь пойдет… и в том же духе. Охота, рыбалка, свобода.

Везде на севере люди одинаковые? Границы особо нет, практически все одинаковые. В каждом поселке есть активные люди: от одного до трех, остальные инертные, даже непонятно, чем занимаются. Если поселок человек 500, то есть сотовая связь, хотя и там в десять вечера отключают свет.

Кто бивень нашел, сразу денег 300-500 тысяч получил, купил Ямаху, остальное пропил. Вообще, у кого Ямахи, это на бивни купленные, иначе не заработать. Сильно пьют.

Ели строганину, желудок ее усваивает нормально. Замороженная, очень замороженная рыба. Пока мы в месте ночевки порядок наводим – как правило, именно с это начиналось наше обустройство на ночлег, рыба чуть отмораживалась – нож можно было под кожу ей засунуть, снимали кожу, пока готовили все остальное, рыба еще чуть-чуть размораживалась. Стругали ее ножом, обмакивали в соль, перец и ели. Во всех избах, рыбацких домиках  обязательно есть специи: много соли, перец, иногда что-нибудь еще.

Голодно: Женя: нет, не особо. Генка: да, было, причем испытываешь его не так, как здесь, аж до боли в желудке. Сникерс сгрыз – он же тоже замороженный, и легче становится. Сникерсами спасались постоянно. Три-четыре часа нормально. В конце уже делали макароны с тушенкой, всяко лучше, что бич-пакеты. А так и тушенку-то не разморозишь. При минус 50 даже и не пытались доставать из коробок.

Что вынесли для себя, в чем изменились. Генка: голова переворачивается, когда столько времени проводишь в таких условиях, лично мне, когда я вернулся, здесь спокойнее стало, более спокойно воспринимаешь жизнь, иначе относишься к мелочам, более терпимым становишься. Там едешь, в себя уйдешь, задумаешься, рука непроизвольно на гашетку, уйдешь вперед, поворачиваешься –никого нет. Устаешь от этого напряга. Достаешь рацию: алло, алло, никого нет, возвращаешься назад.

Женя: когда там едешь, именно тогда понимаешь, что такое жизненные ценности, как многого мы не ценим, о многом думаешь, скучаешь по дому, даже по быту. В голове там такая каша варится, монотонность эта, гул постоянный.

ПодписывайтесьЧитайте нас в Telegram

Поделиться новостью

Служба новостей «Верстов.Инфо»

Если вы заметили ошибку в тексте, выделите ее и нажмите Ctrl+Enter

Смотрите также

Последние комментарии

Ошибка