Вице-президент ОАО "ММК" Александр Маструев поделился, с какими чувствами покидает комбинат

Александр Леонидович никогда не стремился к активной публичности, но и не избегал ее. Пожалуй, среди его коллег по высшему менеджменту градообразующего предприятия, он в течение многих лет оставался самой открытой персоной. Но отставка – совсем не тот информационный повод, на который люди, уходящие с высоких постов, соглашаются без раздумий. Мой звонок на сотовый телефон Маструева был абсолютно неожиданным для него. Но согласие на интервью я получил почти сразу:

– А что конкретно интересует? – поинтересовался Александр Леонидович.

– Надеюсь получить ответы на конкретные вопросы: о том, почему началась такая быстрая «чистка» руководящего состава на комбинате, о причинах самоотвода с поста руководителя местного отделения «Единой России», о причинах Вашего ухода с ММК, о планах на будущее… Вы можете ответить на эти вопросы?

– Конечно, могу. Это же не «военная» тайна. Если есть интерес к этой теме, то я не вижу поводов «бегать» от вопросов.

Уже на следующий день Александр Маструев почти без опоздания прибыл на встречу в общественную приемную «Единой России» на К.Маркса, 186. Налил чай с лимоном, кивнул, соглашаясь на диктофонную запись и, вопреки законам жанра, но абсолютно в своей манере, взял инициативу в свои руки.

– Александр Леонидович. Благодарю Вас за согласие на интервью. Признаться, не ожидал, что решитесь рассказать все, как есть.
– А почему я должен был отказаться? Мне абсолютно нечего скрывать. Признаться, у нас сложилась какая-то не очень понятная и не очень приятная традиция, когда «бывшие» общаются с «нынешними» – при встречах, разговорах часто присутствует какая-то неловкость, скованность, что ли. Люди отводят глаза, как бы сочувствуют отставникам, стесняются обидеть каким-то неловким словом, смущаются своей востребованности. На своем веку я много раз видел людей, которые уходили с высоких постов, и почти каждый раз это сопряжено с этой самой неловкостью в общении. Я такого отношения не хочу и не приемлю. Ведь ухожу не потому, что проштрафился или в чем-то виноват. Просто рано или поздно это должно было произойти. Невозможно работать в одной и той же должности десятилетиями.

– Вы сами ушли или Вас попросили?
– Это взвешенное, хорошо обдуманное решение, которое мы неоднократно обсуждали с Виктором Филипповичем. Так что его можно считать обоюдным. Просто я, наверное, устал пахать, а шеф устал меня уговаривать. Это, конечно, шутка, хотя… в каждой шутке есть доля шутки. А если серьезно, то причина в том, что нельзя человеку долго оставаться на одном месте – это неизбежная стагнация и для человека, и для дела, которым он занимается.

Я искренне благодарен Виктору Филипповичу за то, что он мне дал возможность реализоваться, излишне не опекал и доверял все эти годы. Во многом благодаря его дальновидности и политике доверия, нам удалось создать лучшие горнолыжные базы в стране. Наши базы отдыха регулярно признаются лучшими в России. Наш Политехнический колледж лучший среди своих российских аналогов, что подтверждают все именитые гости нашего города, например, Министр образования Фурсенко. Примеры подобных социальных объектов и проектов, реализованных комбинатом, можно перечислять долго, не буду утомлять. И я с гордостью могу сказать, что во всех этих достижениях социальной сферы, созданных прежде всего для людей, есть и моя заслуга. То же самое скажу и про общественно-политическую работу: за все эти годы мы не проиграли ни одни выборы, и интересы магнитогорцев на всех уровнях власти довольно эффективно представляют достойные люди. Наш город все эти годы отличала политическая активность и стабильность, без «взрывов» и шараханий. Это тоже дорогого стоит.

Поэтому я благодарен судьбе, что у меня была возможность все это реализовать, меня не били по рукам, относились с пониманием и доверием. Но вечно находиться на одном месте невозможно.

В Японии, например, или на Западе как осуществляется работа с кадрами? 4-5 лет, и ротация… На всех уровнях менеджерской работы. Делается это осознанно – чтобы люди не прирастали к одному месту, не теряли остроту восприятия…

Когда долго сидишь на одном месте, теряется свежесть идей, креативность мышления, уходит какая-то прогрессивная составляющая в работе. А я в заводоуправлении работаю аж с февраля 1992 года! Почти 20 лет – это очень много. Можно сказать, что «пересидел». Пора.

– А как же насчет бесценного опыта? Почему было не остаться еще на несколько лет, например, в должности консультанта?
– Виктор Филиппович меня на пенсию и не отправлял. Он предложил остаться и принять на себя обязанности советника… Но это не по мне. Если бы я согласился на эту работу, то всякий раз начинал бы самостоятельно решать поставленные задачи. Я вполне способен справиться с вопросами, а значит неминуемо включусь в процесс… И, скорее всего, начну перехватывать инициативу либо влезать со своими советами. То есть, видя методы руководства другого человека, я буду пытаться повернуть его на путь, по которому пошел бы сам. Но ведь мой путь – он не единственно верный, и другой человек, идя своим путем, сможет добиться не менее хороших результатов, чем я. Правильный этот путь или нет – это уже другой вопрос. Главное – он свой, за который и ответственность человек несет сам, и по заслугам тоже получает сам. Я могу, конечно, где-нибудь за чашкой чая озвучить свое мнение, что я считаю правильным, а что нет. Но ежедневно стоять у кого-то над душой и давать советы – нет уж, это я буду и сам маяться, и другим мешать. Не по мне это!

– Нет ли обиды за то, что Вы отдали комбинату более 40 лет своей жизни, а теперь эту работу будет вести кто-то другой?
– Давай сразу договоримся, чтобы у нас не было таких разговоров, что я всю жизнь положил на это предприятие, что не спал ночами, что кровь мешками проливал… Конечно, много чего сделано и пережито, но – это была РАБОТА, за которую я получал заработную плату. Я рад, что родился не в начале прошлого века, когда во времена коллективизации люди были почти как крепостные и практически не имели возможности даже поменять место жительства, да и работали преимущественно за идею. А я сам себе выбирал профессию, сам выбрал, в каком городе жить и работать, сам соглашался с теми условиями труда, которые мне были предложены. За то, что я работал, я получал заработную плату и  социальные гарантии, которыми пользовался. Плюс ко всему, работа давала мне возможность самореализоваться и приносила удовлетворение. А ведь далеко не каждый может этим похвастаться. Так что ни о какой обиде речи не может идти. Я вполне доволен, что моя судьба сложилась так, как сложилась.

– Нынешние кадровые изменения в высшем менеджерском звене ММК происходят в достаточно короткий промежуток времени…
– Я Вас понял! Отвечу… Здесь тоже нет никакой тайны Мадридского двора. На протяжении многих лет мы были самыми закрытыми, самыми консервативными среди крупных российских металлургических компаний. В других компаниях «варяги» извне появляются регулярно, да и кадровая ротация происходит значительно чаще. У нас была другая тактика. Мы никогда на ключевые должности не брали людей со стороны. Ни при Старикове, ни при Рашникове. На этот шаг Виктор Филиппович впервые пошел в прошлом году. И это для нашей закрытой структуры стало взрывом. На самом деле постоянная ротация – это нормальный процесс для любого крупного предприятия. В том числе и ротация в руководящих звеньях компании. Это нормальные явления для многих – для "Северстали", для Новолипецка… И только для нас это было неприемлемо. В этом был свой резон, свой смысл… Теперь Рашников для более эффективного достижения перспективных задач решил существующие устои поменять. И в этом нет ничего страшного и чрезвычайного.

Система управления у нас формировалась десятилетиями. И когда вливается со стороны «свежая» кровь, то для компании это скорее плюс. Ведь работает не структура в виде штатного расписания, а система управления. Приходит человек со стороны, который имеет опыт работы в другой системе, и вносит какой-то новый элемент в нынешнюю работу. Что в этом плохого?

На данном этапе, проанализировав ситуацию, Виктор Филиппович пришел к выводу, что наша система где-то пробуксовывает, ее необходимо модернизировать, освежить.. Пришли новые люди. Они что, разрушили нашу систему, нашу внутреннюю культуру, наши трудовые традиции? Нет. Ломать то, что создавалось поколениями, им никто не позволит, а вот изменить стереотипность подходов к решению стоящих задач – это только пойдет на пользу. 

Комбинат – живой организм. Он не может находиться в статичном состоянии в течение длительного времени. Перемены должны быть обязательно! Иначе наступит стагнация. Приведу пример. Когда-то у нас была текучка на уровне 13 процентов. Это нормальный процент советской плановой системы. Потом, когда мы взяли к себе в холдинг метизный завод, то там текучка составляла 38 процентов. Это уже явный перебор: в одну проходную входят, в другую выходят. В такой ситуации создать кадровый резерв очень сложно. Но когда наступил кризис, и люди начали ценить рабочее место, текучка вышла на новые рекордные показатели: 2-3 процента. И это тоже плохо – нет обновления. Это стагнация,  так называемый застой крови. Процесс обмена крови кадрового состава должен происходить постоянно. И это касается не только рабочих кадров, но и руководства. Оно также должно меняться. Если этого не будет, то произойдет то, что у нас было в 70-80-ые годы в политике – полнейший застой.

Это же относится и ко мне лично. Я не исключение. Хочешь не хочешь, а уходить пора, и это очевидно.

– Вы считаете, что избавляться от пенсионеров, выпроваживая их на заслуженный отдых и мизерное денежное пособие – это нормально?
– Не буду лицемерить и произносить то, что ты от меня хочешь услышать. Конечно, мы понимаем, что пенсионеры – это социально незащищенная категория людей. Они имеют очень низкую пенсию и это ужасно! Однако, согласись – по крайней мере, они хоть что-то имеют. Но оставаясь на рабочих местах и не давая молодежи себя реализовать – это не только не решает проблемы, но и порождает новые. Ведь молодежь, которая выходит из стен лицеев, колледжей или институтов, не может устроиться на занятые пенсионерами места. Разве это нормально? Молодые и здоровые ребята, оставшиеся без работы и, по определению, не имеющие никаких средств к существованию (им даже на пенсию рассчитывать не приходится) – это социальное явление еще более страшное и опасное!

У данной проблемы есть и другая сторона медали, о которой я говорил чуть раньше. Надо уступать дорогу молодым. А вот сопротивляться этому – все равно, что сопротивляться прогрессу. Ведь молодой ум – он более гибкий, быстрее схватывает, способен оперативно решать сложные задачи, память намного лучше, чем у старшего поколения и так далее. Да, у стариков опыта больше, и жизненного и профессионального, но это не значит, что их можно бесконечно держать на передовой, и только за их счет решать все сложные задачи.

– Но ведь в политике пенсионный возраст совсем другой. Здесь как раз опыт ценится больше, чем молодая хватка. Почему Вы покинули должность секретаря местного отделения «Единой России»?
– Здесь предпосылки и мотивы были более принципиальные. Во-первых, в нашем местном отделении «ЕР» я, наверно, самый старый партиец. Еще в 1999 году, когда создавалось «Единство», мне пришлось возглавить это движение.

Но с появлением во главе государства Путина я стал его сторонником, и возглавил местное отделение политического движения «Единство» уже с воодушевлением. Для меня после тех лихих девяностых, после ельцинского периода истории Путин стал гарантом стабильности. А я – за эволюцию, за развитие, но против революций!

Но прошли годы, и теперь я уже далеко не тот, что лет десять тому назад. Скажу прямо: далеко не все мои ожидания оправдались. С одной стороны действительно политическая стабильность достигнута, с другой – мы создали такой коррумпированный чиновничье-бюрократический аппарат, что становится не по себе. Плохо, конечно, если Президент и Премьер не видят этого. Но если видят и ничего не могут с этим сделать – это еще хуже. Почитайте журнал «Русский репортер», материал, где речь идет о так называемой дорожной революции. Там говорится о Свердловской области и о том, как через систему бешеных откатов пилятся федеральные деньги, выделенные, казалось бы, на благое дело – борьбу с бездорожьем. Но вы подставьте вместо свердловских персонажей фамилии людей из любого другого региона страны, в том числе и нашего южноуральского, и вы получите тот же самый результат – огромную коррупционную систему.

Второй пример. Не так давно, в мае, на региональном уровне было принято решение о распределении субсидий местным бюджетам на развитие физической культуры и спорта.  Челябинску выделено 270 миллионов рублей, Златоусту – 26 миллионов, Коркино - 26 миллионов. А Магнитогорску, второму по численности городу области – полтора (1,5) миллиона! Примерно та же ситуация и в системе ЖКХ, и в здравоохранении. Это показатель того, как неуклюже и дерзко действует бюрократическая машина, которая принимает решения. А ведь это публичная информация, доступная для простых людей, которые с недоумением смотрят на нас, единороссов: мол, как же так получается? Почему не отстояли интересы города? Вот в этот момент я начинаю сомневаться: а все ли в порядке в созданной нами политической системе.

Еще один важный аргумент. Я до сих пор был единственным независимым руководителем местного отделения партии власти. Все остальные давно были уже приведены в соответствие с «партийными стандартами», при которых отделение «ЕР» на местах возглавляют председатели районных, городских и областных депутатских советов. Один я был представителем коммерческого предприятия, мог позволить себе открыто заявлять о своих сомнениях, задавать неудобные вопросы. Поэтому когда я сказал, что хочу уходить, чтобы дать дорогу молодым, то мне пошли навстречу, согласившись с моими доводами.

Да, я остался заместителем секретаря местного политсовета, чтобы помочь в работе своим коллегам, тому же Александру Олеговичу Морозову, на которого теперь легла огромная ответственность. Но быть здесь первым я больше не хочу.

– Вы уже почувствовали, что значит ваш новый статус? Чем планируете заниматься дальше?
– Изменение статуса прочувствовал сразу же … Так получилось, что мой последний рабочий день на комбинате и день моего рождения совпали. Я никогда не был наивным человеком, скорее наоборот – слишком реалистичным, но этот день даже для меня стал днем откровений… Поздравлений и поздравителей стало в два раза меньше. Раньше с поздравлениями приходили к нам двоим (смеется) – ко мне и моему статусу, моей должности, портфелю, как угодно. А как я остался один, без портфеля, чинопочитатели моментально растворились. Очень забавно было за ними наблюдать… А вот ценность искренних настоящих отношений возросла в разы. И это радует.

Что касается близкого будущего. Я расписал для себя план ближайших дел. И у меня до 1 сентября не ожидается ни одного свободного дня. Запланировано много встреч, надо много куда съездить, много кого навестить, покататься, наконец, на моторной лодке, о которой мечтал 40 лет, съездить на сплав, погонять в свое удовольствие на мотоцикле, уделить больше времени внукам… Дети уже не требуют внимания к себе, а вот внуки требуют, и теперь есть отличная возможность ими заняться. В общем, дел и планов громадьё. И я от них получаю искренне удовольствие. Похоже, я и в самом деле немножко «пересидел». Потому что чувствую по себе, что слишком пресытился той работой, той ответственностью, которая была на мне последние годы. Организм и физически, и морально требует кардинальной смены деятельности.

Так что все закономерно…